Набережную Макарова незаслуженно обидели тем, что она не входит ни в один туристический путеводитель по Петербургу. Ведь это «тыльная сторона» Васильевского острова. Зато так здорово прогуляться вдоль Малой Невы – народу немного, машин тоже. Здесь царит дух непарадного Петербурга и встречаются интересные образцы доходных домов (коллекционерам стиля эклектика вообще прямая дорога сюда).

Пока вы будете не спеша прогуливаться по набережной Макарова, вам обязательно захочется полюбоваться панорамой противоположного берега Невы, а именно доходными домами Петроградской стороны, которые очень эффектно возвышаются на проспекте Добролюбова. Это застройка начала XX века. Вот только синий строительный забор немного портит впечатление. Вопрос – что за ним столько лет происходит?

Уже долгие годы власти города и девелоперы спорят о том, что же построить на месте снесённого (слава богу) Института прикладной химии. Нет, этот полезнейший для народного хозяйства институт жив и здоров, просто отсюда, из жилых кварталов, опасное химическое предприятие решили убрать.

Что только не собирались на этой территории разместить! И Академию танца Бориса Эйфмана (пока спорили, она уже расположилась в другом месте). И здания Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ (но тоже не получилось). Пока что эта территория носит гордое название «набережная Европы», к синему цвету горожане уже привыкли, а в народе ходят разные страшные байки про зараженную опасными химикатами зону, мечту сталкера, с водоёмом непонятного происхождения за высоким забором. И всё это посреди жилых кварталов исторического Петербурга.

А из приятного вам предстоит любоваться на протяжении почти всего пути куполами и колокольней Князь-Владимирского собора – творения Антонио Ринальди. Этот собор на Петроградской стороне был построен при Екатерине II и виден даже из окон Зимнего дворца.

В двух шагах от Пушкинского дома гранитные львы стерегут причал, искать их нужно на каменных ступеньках пристани, которые спускаются к воде. Эта пристань со львами была устроена ещё в XIX веке.

В этом месте от набережной отходит Тифлисская улица (одна из самых коротких в Петербурге, её длина – 250 м). А точнее, она начинается в глубине Стрелки, а к набережной, наоборот, подходит (редкий случай; обычно нумерация домов в Петербурге начинается от реки). Эта улица долгое время была безымянной, пока наконец в конце XIX века её не назвали Тифлисской.

Тифлис – название столицы Грузии, которое официально употреблялось до 1936 года. Эта форма названия пришла к нам из греческого языка. В 1936 году, когда была принята так называемая сталинская Конституция, стала употребляться форма более близкая к грузинскому произношению имени города – Тбилиси. Но улочка в Ленинграде на Васильевском острове так и осталась Тифлисской, как-то забыли о ней советские власти, что-ли.

Эта улочка таит в себе много интересного, и главное её сокровище, к сожалению, полуразрушенное – это петровский старый Гостиный двор, а точнее, то, что от него осталось. Если вы пойдёте по правой стороне, то в глубине улицы найдете жёлтую постройку, закрытую реставрационной сеткой, это и будет Гостиный двор. Будущее его пока неизвестно.

В XVIII веке этот Гостиный двор с открытыми аркадами выходил на набережную Невы, его периметр достигал 750 метров (почти как у Большого Гостиного двора на Невском проспекте!). В его стенах главным образом торговали оптом и хранили экспортные товары, при нём была собственная пристань и даже своя таможня.

Ну а мы, наконец, подошли к дому с мансардами, вошедшему в историю – под № 10. Раньше в нём обитали музы. Если вы посмотрите на карту, то увидите, что это дом-трапеция, его фасады смотрят на набережную Макарова, Биржевую линию, Биржевой переулок и Волховский переулок.

Этот доходный дом на протяжении почти полувека до 1917 года принадлежал купцам Елисеевым. Тем самым, которые в начале XX века открыли знаменитый магазин на Невском проспекте. Сами Елисеевы, правда, жили не здесь, а по соседству, на Биржевой линии. А в этом доме сдавали квартиры состоятельным жильцам. Вот видишь такой дом, и сразу же хочется в нём пожить, он без затей, но добротный, украшен балкончиками, окна смотрят на Неву.

Елисеевы знали, как привлечь потенциальных квартиросъемщиков. Да, набережная не парадная, – причалы, баржи, грузчики, но в то же время и корабли, романтика. А зимой навигация прекращалась, Нева покрывалась льдом. Но даже когда вставал лёд, жизнь не замирала. Половина Невы в этой части была забита зимующими пароходами, баржами, плавучими пристанями. Причём, на них теплилась жизнь – там зимовали корабельные команды, рабочие, приказчики. Из труб валил дымок, торговали рыбой.

А по льду Невы носились сани, и пассажиров возили не только по городу, но и по заливу, даже до Лахты и Кронштадта.

Может быть, эти картинки человеческой жизни и привлекали сюда художников (и не только художников, а вообще творческих людей)? Потому что в этом доме кто только из них не жил за его дореволюционную историю! Это, наверное, один из самых «художественных» домов на Васильевском острове, да и во всём Петербурге. Здесь жили:

И. Н. Крамской (он здесь и умер), И. И. Шишкин, Г. Г. Мясоедов; в квартире №9 – художник М. П. Клодт (сын знаменитого скульптора). И, наконец, Архип Иванович Куинджи – он прожил в этом доме тринадцать лет, и тоже умер здесь, как и Крамской.

И, как вы понимаете, к маститым художникам заезжали в гости другие маститые художники, да и не только они. Например, у Крамского постоянно бывал наездами москвич Павел Третьяков, основатель знаменитой галереи.

Кому же принадлежала мансарда наверху здания (а вы, конечно, догадываетесь, что там была чья-то мастерская)?

Она принадлежала Куинджи. Сейчас там находится музей, так что подняться на мансарду художника и полюбоваться панорамой Невы, Стрелки Васильевского острова и Петроградской стороны может каждый желающий. Музей открылся к 150-летию со дня рождения Архипа Ивановича Куинджи.

С художниками мы разобрались, но в этом доме жили не только они. Во-первых, здесь с родителями в 1848 году поселился восьмилетний Петя Чайковский, это был его первый петербургский адрес.

А во-вторых, здесь жил перед революцией Михаил Лозинский. Думаю, это имя знают все любители Шекспира. Пьесы которого он перевел на русский язык так, что сделал их чуть ли не лучше, чем у самого Шекспира. Ну, и ещё кто читал Данте Алигьери, «Божественную комедию» не на языке оригинала, а по-русски, то это вот ему говорите спасибо, Михаилу Лозинскому (кстати, спасибо ему за это сказало и советское государство, вручив Сталинскую премию). Переводы стильные, язык красивый. Что тут скажешь, великие люди – русские переводчики.

К Лозинскому захаживали сюда Ахматова, Гумилёв и Мандельштам, ведь он был не только поэтом, но и владельцем журнала «Гиперборей». Собрания редакции устраивались прямо на квартире у Лозинского –

«Выходит Михаил Лозинский,

Покуривая и шутя,

С душой отцовско-материнской

Выходит Михаил Лозинский,

Лелея лаской материнской

Свое журнальное дитя...".

Прямо так и видишь всех этих акмеистов в квартирке начала XX века на Васильевском. Ахматова и Гумилёв были соседями Лозинского, до их дома мы ещё дойдём.

А пока что перед нами следующее здание, самое фотогеничное на набережной Макарова. Оно стоит под № 12, имеет розовый фасад, башенку и украшено лепниной. Это доходный дом графа А. А. Стенбок-Фермора, построенный в 1901 году. Владелец был представителем старинного дворянского рода, правда, у каждого в этой семье была своя предпринимательская жилка. Например, основатель знаменитого универмага Пассаж на Невском проспекте в XIX веке – тоже Стенбок-Фермор. В этом месте хорошо бы перейти по пешеходному переходу на другую сторону, поближе к домам. Потому что дальше это сделать будет труднее, а нам понадобится заглянуть в один двор и в один переулок.

Но самое интересное нас ожидает во дворе этого дома – флигель, который выглядит, как самая настоящая деревенская избушка. Если вы зайдёте с набережной в любую арку этого дома, во дворе перед вами вдруг предстанет зелёный деревянный аккуратный домик с палисадником и заборчиком. Вот прямо как у бабушки в деревне, только крошечный. Про этот домик не раз снимали сюжеты по ТВ и писали в газетах. Он обитаемый, там живёт семья – уже пожилые муж с женой - пенсионеры и их взрослый сын. Домик был построен, по словам хозяев, после войны, в 1946 году. Внутри имеются все городские удобства. На участке растёт вишня, в доме у хозяев живёт курица. Формально домик числится квартирой, и эта квартира приватизирована. То есть, не подкопаться, хотя хозяева жалуются, что им постоянно предлагают куда-то отсюда переехать. Надо ли говорить о том, что они ни в какую не соглашаются?

Этот деревянный дом уже давно стал неформальной достопримечательностью Васильевского острова, летом во двор то и дело заходят экскурсии. Всё это хорошо, только ведь его владельцам наверняка хотелось бы больше приватности и меньше вторжения в личное пространство. Так что, будем об этом помнить, заходя туда!

Вообще, вы заметили, что жители Петербурга с годами стали все более и более ревностно охранять территории своих дворов? Раньше (в советское время) все дворы в старом фонде были проходными, все ворота были нараспашку. Да и ворот-то не было почти нигде. После революции их снесли строители коммунизма – ведь по идее теперь всё было общее, а ворота – это буржуазный пережиток. Сейчас во дворы Петербурга возвращается приватность, как и было до революции, когда территорию дома охранял его величество дворник.

Нам пора отправляться дальше, и лучше это сделать по левой стороне набережной (вдоль домов). Здесь начинается Средний проспект, а дальше стоит ну очень неприметный четырёхэтажный дом, его адрес – набережная Макарова, 20/ Тучков переулок, 17. В этом доме сняли квартиру Ахматова и Гумилёв после того, как поженились. Это было их первое совместное жильё – квартирка с окнами в переулок.

«Был переулок снежным и недлинным, и против двери к нам стеной алтарной воздвигнут храм Святой Екатерины».

Ахматова и Гумилёв жили «на Тучке» в квартире № 29 два года. Гумилёв тогда поступил учиться в университет, у них родился сын Лёвушка (будущий создатель теории пассионарности), а у Ахматовой вышел первый сборник стихов «Вечер».

Сам Тучков переулок действительно недлинный – всего 510 метров. В нём сохранилась настоящая мостовая, правда, не факт, что она дореволюционная. До революции такие переулки мостили булыжником, в то время как главные магистрали имели торцевое покрытие – это было гораздо дороже, зато удобнее. Торцы – это деревянные спилы-шашечки.

И если нынешняя «старинная» мостовая улицы Репина появилась только в конце 50-х или начале 60-х годов XX века, то, возможно, мостовая Тучкова переулка появилась тогда же.

Название переулка происходит от Тучкова моста через Малую Неву, который вы уже наверняка давно заметили на горизонте. Многие доходные дома здесь старенькие, покосившиеся, неказистые, как этот ахматовский дом. Всё-таки переулок – он и есть переулок. Не проспект и не улица. Сюда в основном выходят задние фасады и флигели тех домов, которые стоят на парадной Кадетской линии. Названия у этого переулка тоже были соответствующие – Глухой, потом Безымянный, Башмачный. И только в конце XIX века он стал Тучковым.

Из интересного здесь можно увидеть церковь Святой Екатерины, о которой пишет Ахматова. Она уже давно находится в реставрации, хотя службы в ней совершаются с середины 90-х годов. Любопытный факт: церковь не имеет своего собственного номера дома ни по Кадетской линии, куда выходит её колокольня, ни по Тучкову переулку, куда выходит алтарь. По старинной традиции зданиям храмов (причём, любых конфессий) номера не присваивались. Справа от церкви стоит дом № 27, слева – № 29. Сегодня, правда, проблема решена, почтовый адрес у церкви появился – №27а, его позаимствовали у соседнего здания.

На вершине церковного купола стоит ангел с крестом, который считается хранителем всего Васильевского острова. У него очень интересная история.

Самый первый деревянный ангел на этой церкви был вырезан в XIX веке петербургским мастером Гусевым. Фигуру обили свинцом, а медный крест, который он держал в руках, был вызолочен.

После революции судьба церкви была печальной, службы в ней прекратили, убранство уничтожили. Ещё власти распорядились вытащить крест из рук ангела и отправить на переплавку. Сам ангел так и остался на вершине купола, и стоял там даже в блокаду Ленинграда. Во время вражеских воздушных налётов снаряды попали в часовенку возле церкви, но сама церковь осталась цела и невредима.

Правда, с годами ангел потемнел, даже говорят, что атеисты во время гонений специально покрасили его черной краской, как бы в насмешку. А в народе появилось название «церковь черного ангела».

Сам храм в советское время не действовал. Но всё равно всегда считалось, что три петербургских ангела, один на соборе в Петропавловской крепости, другой на Александровской колонне, третий на Екатерининской церкви, образуют треугольник, соединяющий Васильевский остров, Петроградскую сторону и центральную часть города в единое духовное целое. Говорят, что пока эти три ангела охраняют город, он будет спасен от любой беды и напасти...

В 2004 году ангела сняли с купола, потому что скульптура сильно обветшала за почти два столетия. Её тщательно измерили, и по этой мере создали новую. Опустевший купол на долгие годы закрыли реставрационными лесами. 2 декабря 2017 года новый ангел с золотым крестом в руках был поднят на вершину церкви. За этим событием наблюдали толпы василеостровцев, журналисты, фотографы, блогеры. Конечно, для Васильевского острова это было событие.

А что же со старым ангелом? Двенадцать лет он простоял во дворике Екатерининской церкви – с того дня, как его сняли в 2004 году и до недавнего времени. Спустился с небес на грешную землю, поближе к людям. И у местных жителей и у туристов, которые гуляли в этих местах, была традиция – заглянуть в церковный дворик к ангелу в гости, поздороваться с ним и попросить его помощи во всяком добром деле.

Сейчас его увезли на реставрацию, а куда поместят скульптуру после неё, зависит от решения церковного прихода. Среди вариантов — ее могут выставить в церкви или поместить в Государственный музей городской скульптуры.

Что ж, пора нам продолжать путешествие. Вернувшись на набережную, присмотритесь к жёлтому зданию, которое стоит на противоположном берегу Невы. Его часто называют дворцом Бирона, на самом же деле это Тучков буян. Почему народная молва поселила в нем Бирона - не известно никому. На самом деле, конечно же, он здесь никогда не жил, да и не мог жить. Здание было построено тогда, когда фавориту Анны Иоанновны было уже 82 года и он доживал свои последние дни в Елгаве, тогдашней Курляндии, а ныне Латвии, и ни о каких дворцах в Санкт-Петербурге уже не помышлял... Как рождаются городские легенды, вопрос интересный. На самом деле здесь хранили пеньку, из которой делали корабельные канаты. Для города, в котором два судостроительных завода - это вещь первой необходимости. Здание построил архитектор Антонио Ринальди, и сейчас здесь находится, если ещё никуда не выехал, Военно-космический кадетский корпус, открытый при Собчаке к юбилею полета Гагарина в космос. Здание эффектное, согласитесь!..

Пройдя ещё квартал, вы окажетесь на оживлённом перекрестке. На Петроградскую сторону уходит Тучков мост. Налево тянутся Кадетская и 1-я линии. Здесь находится второй выход из станции метро «Спортивная» (сама станция расположена за Невой, на Петроградской стороне). Ещё чуть-чуть, и мы окажемся у истока реки Смоленки и распрощаемся с набережной Макарова.

Кадетская и 1-я – старейшие линии Васильевского. Эта улица идёт от Университетской набережной до Тучкова моста. Редкий случай, когда длина обеих линий одинаковая – 1 км 243 м. Прое́зжая часть улицы идёт по руслу бывшего канала. И этот канал был границей между усадьбой Меншикова и жилыми кварталами. Правда, канал просуществовал недолго, и Меншиков тоже недолго владел своим имением. После ссылки опального князя в его дворце разместили Кадетский корпус, а линия напротив 1-й получила название Кадетская. В XIX веке Кадетскую и 1-ю линии называли «Невским проспектом» Васильевского острова, это была одна из самых парадных и нарядных магистралей.

Советую ли я прогуляться по Кадетской линии? Улица по-своему очень интересная, правда, очень шумная, это её огромный минус. И речь даже не о трамвае, который сворачивает на Средний проспект, а о грузовом транспорте. Зато от станции метро «Спортивная» можно выйти по этой улице прямиком к Румянцевскому саду и Меншиковскому дворцу, а по дороге почитать надписи на мемориальных досках.

Как и везде на Васильевском острове, на этой улице почти в каждом доме жил кто-то знаменитый. Крылов, архитектор Стасов, замечательный русский художник Дмитрий Левицкий. Не менее замечательный художник Юрий Васнецов (на его сказочных иллюстрациях выросли все дети нашей страны). Архитекторы Александр Брюллов (брат знаменитого живописца) и Павел Сюзор, строитель дома Зингера. На Кадетской линии до революции существовал Музей старого Петербурга. На 1-й линии в наши дни находится частный Музей парфюмерии. На Кадетской линии Александр Ульянов со товарищи печатал программу «Народной воли». А квартиру в скромном доме аптекаря Эрнста много лет снимал купец 1-й гильдии Генрих Шлиман, которого потом весь мир узнает, как открывателя древней Трои.

За Тучковым мостом набережная Макарова через некоторое время закончится, но сходить туда обязательно советую. Для этого нужно будет воспользоваться подземным переходом. Здесь в 2015 году открыли второй выход из станции метро «Спортивная». Сама станция находится на Петроградской стороне. На Васильевский остров ведёт тоннель под Невой, который имеет длину 300 м, и впервые в российском метро здесь используются траволаторы - горизонтальные эскалаторы. Теперь пассажир, приезжающий на станцию «Спортивная», может выйти на разные берега Невы, не тратя время на проход по Тучкову мосту. Тем более что зимой на нём обычно очень ветрено и холодно.

Кстати о Тучковом мосте. Когда-то в XVIII веке этот мост был самым длинным в Петербурге. Правда, находился он чуть ниже по Неве и был деревянный. Название мосту дали по фамилии петербургского купца Авраама Тучкова. Очевидно, ему для его торговых дел была нужна здесь переправа через Неву, потому что он спонсировал строительство моста, и в результате вписал своё имя в историю Петербурга.

Мост оставался деревянным и после революции, и в войну. И в повести «Сестра печали» Шефнера упоминаются его деревянные перила. Существующий мост – это уже гораздо более позднее сооружение 1960-х годов. Тучков мост разводится в сезон навигации каждую ночь, но возле него, конечно, не собираются такие толпы туристов, как возле Дворцового или Троицкого.

Зато с Тучкова моста открывается отличный вид на новую достопримечательность города – небоскрёб Лахта центр (или Газпром Тауэр) – штаб-квартиру государственного концерна Газпром. Этот небоскреб ещё до окончания строительства стал самым высоким в России и Европе, и слава богу, что стоит он не в историческом центре, на Охте, как планировали сначала, а в отдалении от Петербурга. Что не мешает ему, увы, просматриваться в исторических перспективах и ансамблях, включая вид с Троицкого моста на Петропавловскую крепость. Ну что ж, зато, как нам обещают, Петербург наконец-то начнёт поворачиваться к морю лицом, потому что до сей поры, начиная с петровского времени, он повернут к заливу строго задом. И впрямь, почти все береговые линии города заняты территориями верфей, порта, и намывная часть Васильевского острова пока не спешит превращаться в Манхеттен. Хотя попытки были, и об этом мы ещё вспомним.

А пока что взгляните на жёлтое классическое здание на набережной с треугольным фронтоном (№ 26) – это бывший доходный дом Стенбок-Ферморов (о которых мы уже вспоминали). Этот дом был построен в 1835 году. Тогда не существовало ещё в природе ни модерна, ни эклектики, да и понятие «доходный дом» было в новинку. Более того, это была глухая окраина Васильевского острова. Так что это здание смотрелось одиноко среди деревянных соседей.

С другой стороны, дом отлично вписывался своей классической архитектурой в панораму берега Невы. Прошло полвека, и его стиснули с двух сторон более молодые соседи, и теперь он стоит слегка потрепанный – каменный старомодный исполин.

Выглядит дом не очень уютно. Могу сказать, почему – за счёт первого этажа, вернее, его отсутствия. Там бы витрины какие-нибудь... Ведь в наши дни – это окрестности метро. Вот в следующем доме витрины есть, и их много. Но в 1830-е годы в этой части Васильевского такой необходимости не было. Да и вообще, эта набережная ожила только в 2015 году после открытия метро. Она стала более цивилизованной, сюда пришел дух мегаполиса, здесь открылись кафе, магазины. Раньше этот участок был несколько пустынным.

Зато здесь всегда радует панорама Петровского острова за Невой, на котором возвышается одноименный стадион. Петровский – это остров-парк, на котором находится петербургский Яхт-клуб. Правда, там присутствуют несколько промышленных предприятий, в том числе знаменитая «Бавария» (бывший уже, к сожалению, завод, сегодня на месте исторических корпусов строят новый жилой комплекс). Но это только придаёт острову свою атмосферность. Когда-нибудь мы прогуляемся и по Петровскому острову, а сейчас нам предстоит пройти ещё метров триста, посмотреть на исток реки Смоленки и остров Декабристов.

Кстати, шикарный жёлтый дом-гостиница «Кортъярд Мариотт» с зелёными башенками (№ 30) упоминается в главе про 2-ю и 3-ю линии, но он делает нарядной именно набережную Макарова.

Остров Декабристов получил своё название относительно недавно, в советское время. По преданию где-то здесь похоронены тела пяти казнённых декабристов – Пестеля, Каховского, Рылеева, Муравьёва-Апостола и Бестужева-Рюмина. Есть на острове и памятник декабристам, но место, где он стоит – условное. До сих пор точное место их захоронения, увы, неизвестно. Хотя, разных догадок и расследований на эту тему было очень много.

До революции же остров назывался Голодай. А ещё раньше «Галладай». Откуда появилось такое странное название? Сразу скажу – никакие люди здесь не голодали. А просто жил на этом острове некий англичанин, которого звали Холидей (Голидей). Вот по его имени и назвали остров.

В исторической части острова Декабристов, вдоль Уральской улицы сохранилось много краснокирпичных заводских зданий. Они напоминают старинные замки. Как и в Чекушах, здесь есть своё унылое обаяние дореволюционной промышленно-складской зоны. Сегодня кажется, что время здесь застыло. А когда-то наоборот – кипела фабричная и заводская жизнь. Местные жители различали голоса заводских гудков с разных заводов.

Встречаются вдоль Уральской улицы и современные конструкции. Поэтому, если вы не любитель отыскивать старые промышленные здания среди бизнес-центров, автомоек и АЗС, особого смысла гулять по этим местам нет. А если любитель – тогда милости просим. Улица Уральская – старейшая на острове Декабристов.

В XVIII веке Уральская улица называлась Винной, так как здесь находился «винный городок» (склады вина). Правда, как всегда есть другая версия, более легендарная. Дескать, когда-то давным-давно здесь находилась тюрьма (а она и на самом деле существовала), где заключённые сидели «по винам своим». И название «Винная» произошло от слова «вина».

В начале XX века на острове Голодай собирались осуществить очень интересный градостроительный проект под названием «Новый Петербург». Это должен был быть современный роскошный город, балтийский Манхэттен с выходом к заливу на намывных территориях. Тогда помешала война и революция, но спустя сто лет к этой идее вернулись – сегодня на берегу залива активно строятся жилые комплексы – Морской фасад. Так что, и Васильевский остров, и его сосед остров Декабристов активно движутся в море и шаг за шагом отвоёвывают его территорию.

А мы вернёмся к реке Смоленке. Сразу за Смоленкой на острове Голодай в XVIII веке находилась так называемая Чухонская деревня. Чухонцами в Петербурге называли коренных жителей этих земель в допетровские времена – ингерманландских финнов. После основания Петербурга они никуда не делись, конечно же – весь Петербург был окружён чухонскими поселениями.

Конкретно эта Чухонская деревня упоминается в истории про петербургских слонов. В царствование Елизаветы Петровны в Петербурге существовал слоновник. И как-то раз слоны, «осердясь о самках» начали буйствовать, вырвались на свободу и ушли в город. Двоих поймали быстро, а с третьим пришлось повозиться – слон хотел гулять, он двинулся вплавь на Васильевский остров, навёл панику на целый район, «изломал Сенат и Чухонскую деревню». Чем закончилось вторжение слона для бедных чухонцев, мы не знаем. Но зато знаем, что когда-то по улицам нашего острова разгуливал самый настоящий живой слон.

В XVIII веке вдоль реки Смоленки находились в основном огороды Академии художеств, угодья Кадетского корпуса, склады пеньки и льна.

В XIX веке здесь начинает складываться промышленная зона из небольших частных предприятий. Некоторые из них к началу XX века выросли в крупные. Например, знаменитый «Сименс и Гальске». В советское время он стал заводом им. Козицкого. Здание завода высится на углу набережной Смоленки и 5-й линии. А рядом стоит очень интересный тёмно-серый гранитный сталинский дом. Он был построен для ДК завода Козицкого. И поскольку это было скорее захолустье, чем центр, в кинотеатре этого ДК в эпоху застоя часто шли фильмы опальных режиссёров – здесь можно было увидеть Тарковского, например. Интеллигенция узнавала об этих показах по сарафанному радио. И тогда в скромном зале ДК собиралась, как вспоминают современники, «изысканная ленинградская публика».

Если бы не интенсивное движение машин, гулять по набережной Смоленки было бы приятнее. В этих местах хорошо сохранилась атмосфера дореволюционной городской окраины, немного унылая и провинциальная, но очень хорошая. Сегодня это практически центр города, но территория как будто бы законсервирована. Некоторые здания закрыты реставрационными сетками и выглядят бесхозными. Предприятия понемногу выводят из исторического центра за город, и возможно лет через десять эти места будет не узнать.

Ниже по реке Смоленке расположены Смоленские кладбища – православное, лютеранское и армянское. Но к ним мы отправимся в другой главе.